Ситуация была не то чтобы напрягающей, скорее скучной. В системе была одна населённая планета с тремя спутниками. Два спутника — вполне естественные образования наподобие луны, только каждый раза в три меньше, третий — орбитальная станция, в которой Шерр не без труда опознал перекроенный до неузнаваемости грузовой терминал. Здоровенная бандура считалась устаревшей, и её собирались разобрать на металл и заменить чем-нибудь более эффективным ещё до рождения доктора, однако она всё ещё летала и исчезать, похоже, не собиралась. Более того, она активно использовалась, правда, отнюдь не по прямому назначению.

Очень похоже, что нашлась умная голова, решившая, что терминал — штука хорошая, но орбитальная крепость всё же лучше, ибо в комплекте с двумя лунами, на которых тоже можно установить батареи, можно создать очень приличную планетарную оборону. Судя по всему, идея с самопальной крепостью оказалась вполне жизнеспособной, во всяком случае, именно с этой станции велась наиболее интенсивная стрельба — примерно по два-три выстрела в час. С обеих лун тоже периодически что-то стреляло, кроме того, похоже, на них базировались истребители — взлетали они оттуда постоянно. Впрочем, судя по всему, пальба была наподобие беспокоящей, какая бывает, когда противники давно и надежно окопались, сидят в окопах друг напротив друга и переходить к решительным действиям ни одна сторона не желает. Этак скоро и до братания дойдёт.

Противники обороняющихся расположились тесной группой на безопасном расстоянии. Довольно приличных размеров флот, пятьдесят два корабля, два из которых как минимум не уступали размерами «Громовой звезде», а ещё два — «Империи». Эти, судя по всему, относились к войне примерно так же, как и защитники, — постреливали себе изредка и на штурм не спешили.

— Ну, что скажешь, эксперт? — спросил Ковалёв Шерра.

— А что тут сказать? Корабли явно человеческие — некоторые элементы конструкций очень специфичны, у чужаков я такого не замечал.

— Я это и сам вижу, компьютер на что? А вот что ты думаешь по этому поводу?

— По поводу боя? Думаю, что он может продолжаться сколь угодно долго без всякого изменения ситуации. С одной стороны — ресурсы планеты, с другой — флот. Большие корабли — это, похоже, не столько артиллерийские платформы, сколько корабли обеспечения. Хотел бы я иметь такой кораблик в своём активе, швартуешь этакую дуру к любому астероиду — и он прямо на месте производит всё, что надо, синтезирует на основе материала астероида. Такие корабли в империи были, но использовались довольно мало, потому что баз было больше чем достаточно, новых не строили почти, а здесь, похоже, используют. Так что патовая ситуация: ресурсов у обоих сторон навалом. Прорвать оборону планеты флот, похоже, не в состоянии, но и с планеты никому не уйти — по системе наверняка шныряют перехватчики.

— И всё?

— Да всё вроде.

— Док, ты же космонавт со стажем. Подумай головой, где расположился флот?

— И где?

— Там, где его не достанут. Но расположись на этом месте любой из наших кораблей — и он смог бы вести эффективный обстрел и орбитальных систем, и планеты. Здесь этого нет. Значит, что? А значит это, что дальнобойность орудий и тех и других раза в три ниже, чем у нас. Дальше смотри: энергетическая мощь импульсов ниже, чем у нашего среднего калибра. Глянь на экран — наши сканеры просвечивают их корабли насквозь, а они нас даже не видят. И скорость. Погляди на истребители, они ведь еле плетутся. Выводы?

— Ты хочешь сказать, что падение технологических возможностей сильнее, чем мы рассчитывали?

— На порядок. Похоже, после развала империи планеты поодиночке не смогли удержать уровень развития технологий на сколь-либо приемлемом уровне. Во всяком случае, военных технологий.

— Странно, обычно как раз военные ухитряются сохранить то, что имеют. Впрочем, это не так и плохо. Можем спокойно атаковать.

— Кого?

— Тех, кто осаждает планету, конечно.

— А ты уверен, что это правильно? Я понимаю, конечно, что это — твоя родная планета, но подумай. Возможно, на неё напали извне, это наиболее вероятно, но, вполне возможно, мы имеем дело с банальной гражданской войной. Может, на планете сейчас хунта какая-нибудь правит, переворот совершившая, а те, кто осаждает, самые что ни на есть правительственные войска. А может, это вообще не война, а простые манёвры. Мы ведь далеко, отсюда хрен разберешь. Что перехват? — Ковалёв обернулся к сидящему за пультом кап-три, руководившему системами дистанционной разведки.

— Пусто, — ответил тот. — Разговоры только в радиодиапазоне, о гравитационной связи даже речи нет, на всех частотах тишина. А так с обеих сторон ловим только чисто технические разговоры. Язык во всех разговорах общеимперский, на местный диалект не похоже, но как этот самый диалект за столько лет изменился, предположить трудно. Может, пару дней посидим, соберем материал, тогда составим какую-нибудь картинку. А пока данных мало.

— Пара дней — это долго. Надо брать языка. Ну-ка, приведите мне наших разведчиков недоделанных, дадим им шанс реабилитироваться…

План был прост и рискован — классическая охота «на живца». Всё тот же дальний разведчик, лихо подрулив к эскадре противника, сбросил маскировочное поле, дал себя обнаружить и не торопясь удалился. Результат был закономерен — за неизвестным кораблём тут же погнались, причём не истребитель, как ожидалось, а что-то посолиднее. Эсминец или крейсер, а может, ещё что — сказать точно, не зная классификацию кораблей противника, было весьма затруднительно, однако это был не самый маленький корабль вероятного противника, хотя, конечно, и не самый большой. Впрочем, тем лучше, — на большом корабле и офицеров больше, и чины у них не в пример более высокие, чем у пилота истребителя. Там ведь кто? Лейтенант в лучшем случае, ну капитан, вряд ли что-то более серьёзное, а здесь наверняка хоть один старший офицер найдётся.

Между тем преследователь медленно, намного медленнее, чем имперские корабли, разгоняясь, устремился за неспешно уходящим разведчиком. Экипаж разведывательного корабля, точно выполняя инструкции Ковалёва, держал скорость так, чтобы не дать противнику приблизиться на опасную дистанцию, но в то же время и не спровоцировать у него своей динамикой желания плюнуть на всё и прекратить преследование. То есть скорость была на уровне чуть ниже местного истребителя, а чтобы не дать неповоротливому, хотя и довольно скоростному по сравнению с тем же истребителем преследователю приблизиться, разведчик периодически демонстрировал сверхманевренность и, меняя курс, вновь отрывался. Желающие восстановить репутацию разведчики, аккуратно и не торопясь, с абсолютным хладнокровием маневрируя, постепенно выманивали вошедшего в раж преследователя из системы, стремясь выйти из предполагаемой зоны действия детекторов осаждающей планету эскадры (да и самой планеты) и вывести его под прицел имперской эскадры. Надо сказать, они справились.

Похоже, командир столь неосторожно влетевшего в ловушку корабля не видел своих имперских визави до самого последнего момента. Поэтому, когда корабли Ковалёва сняли маскирующие поля, вид четырёх бронированных громадин, идущих параллельными курсами, чётко уравняв скорость со своей жертвой, стал для него шоком.

— Просигнальте ему: пусть сбросит ход, откроет люки и приготовится к приёму абордажной группы, — скомандовал Ковалёв.

За его спиной офицер связи на лающем общеимперском передал его команду…

Как ни странно, приказ как будто привёл командира атакованного корабля в чувство. Вместо того чтобы послушно выполнить приказ под прицелом орудий численно превосходящего противника, он поступил с достойной уважения храбростью. Корабль попытался выйти на связь со своими, а когда выяснил, что имперцы глушат его радиостанцию, немедленно окутался дымкой силового поля и открыл огонь, одновременно пытаясь сманеврировать и выйти из тисков. Но залп пропал впустую — силовые поля имперских кораблей, линкора, линейного крейсера и двух лёгких крейсеров были его орудиям явно не по зубам. К тому же он сразу же совершил ошибку, открыв огонь по всем противникам одновременно и тем самым распылив свою огневую мощь. Имперские корабли с ювелирной точностью повторили его маневр и пошли на сближение. На атакованном корабле не могли не видеть, как ворочаются их огневые башни, но, к чести его командира, он вновь не дрогнул.